Вино поцелуев - Страница 3

Это был явный приказ, но Лиза поняла, что если сразу ему не подчиниться, этот человек просто уедет, даже не оглянувшись. Кипя негодованием на его командирскую манеру, она выбралась из своей машины, кинула на нее прощальный взгляд и вынула чемодан из багажника. Она путешествовала налегке, в брючном костюме, в чемодане лежало несколько пестрых хлопковых рубашек и нейлоновое белье. На ногах у нее были детские полуспортивные ботинки на плоской подошве. Лиза чувствовала себя совсем маленькой, семеня за рослым испанцем к его «ягуару». Он открыл ей дверцу, и она села рядом с ним на переднее сиденье. Потом повернулся, взял у нее из рук чемодан, который она держала на коленях, прижимая к себе, и забросил его на широкое заднее сиденье с подчеркнутой небрежностью.

— Почему бы не прокатиться с удобством, — надменно протянул он. — Хотите, дам вам плед, положите на колени?

— Нет, спасибо, сеньор. В вашей машине очень удобно, и я очень благодарна, что вы согласились подвезти меня.

— Вообще-то вам стоит благодарить судьбу, что именно я оказался на этой дороге, а не какой-нибудь негодяй, который не преминул бы воспользоваться вашим преступным легкомыслием.

Голос у него был вкрадчивый и такой же ровный, как скольжение машины, легко взбиравшейся по крутой дороге, словно летящей на крыльях. Они быстро оставили позади ее яркий веселый автомобиль, который теперь выглядел до странности трогательно. Лиза оглянулась, и незнакомец пообещал, что распорядится завтра же отбуксировать ее кабриолет в мастерскую.

— Если бы вы были испанкой, вас наверняка звали бы Инокенция (невинность). Что за бравада, право, путешествовать по Испании в одиночку! Что это за родители, которые отпускают ребенка в столь далекое и опасное путешествие?

— Я не ребенок, — сквозь зубы процедила она. — Мне уже давно минуло двадцать, и до сих пор я со всем справлялась неплохо.

— Ах, вам уже за двадцать, вот как! На вид вам столько никак не дашь.

Машина быстро мчалась сквозь ночь. В свете фар было видно, как опасна и крута была дорога, извивавшаяся узкой лентой вокруг горы. Время от времени Лиза кидала взгляд на сидящего рядом человека, невольно отмечая его совершенно потрясающий профиль: лоб, нос, линия челюсти были вырезаны с безупречной правильностью, истинно испанской. Надо лбом волной лежала шапка ухоженных, черных как смоль волос. Властный профиль, под стать его голосу и манерам, промелькнуло у нее в голове. Лицо настоящего вельможи!

— И как я вам нравлюсь? — вдруг спросил он.

Она вздрогнула и вспыхнула, утешаясь тем, что в машине мало света и он не заметит, как краска залила ее лицо — лишнее доказательство того, что она чувствовала себя очень неловко наедине с высоким, смуглым, властным незнакомцем.

Лиза не удостоила ответом его язвительный вопрос, и они продолжали ехать молча. Когда «ягуар» был уже в нескольких милях от того места, где они оставили ее машину, она решила обратиться к нему с вопросом, куда они едут. По ее расчетам, они должны были уже добраться до деревни, в которой она предполагала устроиться на ночлег, но впереди мелькала пустынная дорога.

— А что, вы меня боитесь? — спросил он с издевкой.

— Нет… честно говоря, я страшно голодна и думала, что мы уже должны были подъехать к гостинице. — Лиза хорохорилась и говорила с вызовом. Несмотря на это, было ясно, что она сильно нервничает, находясь в машине совершенно незнакомого мужчины, с глазами и волосами черными, как сама ночь, который обращался с ней, будто она неразумный ребенок, по собственной оплошности заблудившийся в лесу. То, что на нем был дорогой костюм и он в равной степени прекрасно владел английским и управлял роскошным автомобилем, еще не гарантировало, что он не окажется одним из тех испанских дикарей, которыми так стращала ее приятельница. Касс говорила, что испанцы любят хорошо одеваться и многие принимают такой важный и гордый вид, что наивные иностранки легко покупаются на их напускное благородство. Лиза крепко сцепила руки на коленях и впервые в жизни задалась вопросом, что делать, если он сейчас остановит машину и протянет к ней длинные изящные руки с безупречным маникюром, на мизинце одной из которых сверкал перстень с драгоценным камнем.

Ее сердце едва не остановилось, когда они повернули за угол и он затормозил машину возле огромных ворот. Когда у нее из груди готов был вырваться жалкий писк протеста, испанец громко посигналил, потом еще раз, пока перед ними не вспыхнул яркий свет. Он осветил нечто вроде сторожевой будки у ворот, с приземистой каменной башней, стоявшей у дороги. Калитка открылась, и появилась фигура человека, который бежал к ним, на ходу засовывая руки в рукава пальто.

Когда ворота с лязгом и грохотом отворились, длинная машина медленно проехала по гравийной дорожке. Лиза мельком увидела лицо привратника, и ей показалось, что вид у него слегка испуганный, а может, разбуженный протяжным и пронзительным гудком «ягуара», он просто не успел прийти в себя. Она только сейчас поняла, что уже очень поздно и все, наверное, давно спят. Здесь, в горах, люди привыкли ложиться рано, в отличие от городских жителей.

— Не соблаговолите мне ответить, куда мы приехали? — язвительно спросила она. — Я села к вам в машину только потому, что вы согласились подвезти меня до деревни, но здесь, мне кажется, частные владения…

— Вы очень догадливы, — усмехнулся он. — Это мой дом.

— О… как вы посмели! — Она открыла рот от возмущения. — Я… не надо было вам доверять! С первого взгляда было ясно, что вы сам дьявол!