Вино поцелуев - Страница 37

Мануэла приняла это объяснение и наверняка донесла его до графини. Во всяком случае, больше об этом никто не заговаривал, и вскоре ей одолжили обещанную швейную машинку.

Розовое платье было задумано так, чтобы плечи и руки были открыты, а книзу оно спадало складками до щиколоток. Для этого наряда недоставало вечерних туфель, и это могло бы стать неразрешимой проблемой, если бы Лиза не догадалась покрыть золотым бархатом обычные холщовые шлепанцы. Получилось очень эффектно, и она решила, что в этих туфлях и в длинном, зауженном платье походка у нее томная и грациозная, немного кошачья.

Она подошла к лестнице и собиралась было сойти вниз в зал, где все собирались перед ужином выпить аперитив, но тут заметила, что дверь в великолепный, но незаслуженно забытый бальный зал слегка приоткрыта. Искушение было слишком велико, и Луиза в новом платье скользнула в зал, не раздумывая, молча и грациозно, точно молодая кошка. За незадернутыми гардинами окнами сияла луна. Ее отражение заливало зеркала в зале странным потусторонним светом. Этот свет отражался на темном старинном серебре и бархате. Чувствуя себя свободной и невесомой, как тень, девушка выбежала на середину зала, который уже не использовался для балов, любимых графиней в дни молодости.

Словно под звуки неслышимой музыки, в объятиях невидимого кавалера, Лиза скользила по залу. Шелковая юбка шуршала при каждом движении. Бледное свечение волос отливало лунным светом и отражалось в полутемных зеркалах.

Вдруг во всех канделябрах вспыхнул свет, Лиза ошарашенно замерла, как мотылек, ослепленный светом лампы.

— Muy guapa , — протянул глубокий голос, и тотчас же, словно опомнившись, Лиза застыла на месте, сгорая от стыда, не понимая, что на нее нашло, зачем она танцевала одна в темноте. Ее настроение, еще недавно приподнятое и восторженное, сразу сникло от насмешливого тона графа, и она страшно разозлилась, что он застал ее врасплох в этом огромном зале, посмотрев, как она, словно маленькая девчонка, играет сама с собой.

До этого она чувствовала себя такой божественно юной и свободной, кружась и плывя по полированному паркету невесомо, как пушинка.

— Видимо, отзвуки далекого мавританского прошлого заставляют юную британку танцевать для давно почившего владельца гарема.

Леонардо вышел в центр зала, и Лиза напряглась, когда шаги его звонко отдались в пустой комнате. Она чувствовала каждый его мускул в облачении безупречного черного смокинга и брюк с острой как лезвие стрелкой. Она поймала его темный взгляд на своей фигуре в розовом шелке, в свое время небрежно подаренном графом.

— «И сквозь века цветет все так же роза». — С этими словами он подошел к ней, и когда она почувствовала его руку на своей талии, у нее снова перехватило дыхание. Он крепко обхватил ее и повернул к себе лицом легко, без усилий, словно она была невесома и состояла из одних лепестков и ароматов. — Очень признателен тебе, guapa, что на твоем стройном стебельке нет шипов. Однако внутренние шипы сейчас, наверное, ощетинились, я прав?

Она подняла к нему голову и посмотрела в лицо, увидела ласкающую жестокость изогнутых губ… губ, заставивших покоряться жестоким поцелуям… губ, которые умели произносить слова, больно ранящие, как кинжалы, и ласковые, как солнечный свет.

— Я… я понимаю, что кажусь вам идиоткой, — скованно проговорила она, — но эти огромные залы… у меня от них просто голова идет кругом. Они такие величественные, такие пустынные, словно умоляют, чтобы сюда зашли, просят движения, звука. Наверное, здесь давали роскошные балы в те времена, когда графиня была молода. Такая живая и очаровательная женщина наверняка любила принимать гостей.

— Она до сих пор любит хорошую компанию, но теперь ей стало трудно развлекать общество. — Он внимательно посмотрел на Лизу сверху вниз, затем убрал руки с ее талии и взял за руку. Так, держа ее за руку, он продолжал молча рассматривать ее при ярком свете люстры. — Это одно из тех платьев, что вы сами себе сшили? Вы действительно способная девушка, жаль…

— Жаль, сеньор? — Она чувствовала, как его сильные пальцы впиваются в нежные косточки ее запястья, сжимая их осторожно, но очень уверенно, а его взгляд тем временем блуждал по ее фигуре. Она чувствовала, как сильно стучит сердце под тонким шелком платья, как странно слабеют ноги, когда его взгляд остановился на нежной белизне ее шейки.

— Жаль, что такой талант растрачивается на других, — закончил он. — Надо будет подумать о том, чтобы устроить вам собственный салон, когда придет время. Вам бы это понравилось, Лиза?

— О, это было бы слишком дерзко с моей стороны…

— Вздор! — Он улыбнулся, на этот раз без малейшей иронии. — Я же сразу вам сказал, что дам вам то, чего вам больше всего хочется, разве нет? Впрочем, об этом еще рано говорить, и наверняка Мадресита решит, что на вашей нежной шейке чего-то недостает! Идемте со мной.

— Нет! — Лиза была так возмущена, что с вызовом бросила это слово прямо ему в лицо. Она понимала, что он хочет сгладить неловкость ситуации дорогими подарками. — Ни за что!

— Мне ничего не стоит заставить тебя, дорогая! — Вся его ирония мгновенно вернулась, изогнув уголки рта, блеснув в глазах. — Я могу взять тебя на руки, как кошку, и отнести куда хочу, могу затащить к себе в кабинет, и если нас увидят, о тебе могут подумать дурное. Так что выбирай, дорогая. Пойдешь добром или к тебе применить силу? Господи! Можно подумать, я силком тащу тебя к себе в спальню. Santina amada , я всего лишь собирался тебе подарить небольшую побрякушку. Знаешь, я даже знаю, что именно тебе подойдет! Идем же!